Для чего похищают депутатов?

Original title:	Для чего похищают депутатов?
Author:	Абросимов Андрей
Source:	Голос Армении (Коммунист) № 07(17191) from 1991-01-11
Original source:	Российская газета, № 46

Действительно, для чего? А потом через официальные средства массовой информации намеренно искажают истинное положение дел. Программа «Время» оповестила о похищении народного депутата СССР от Карабаха Бориса Дадамяна, изложив официальную версию, где вся ответственность возлагается на неких «неизвестных лиц». Лица эти, оказалось, не так уж и неизвестны...

Рассказывает<br\ > Борис ДАДАМЯН:

25 декабря я собирался вылететь из Степанакертского аэропорта. Несколько человек в форме подразделения ОМОН пригласили меня зайти в кабинет, где на двери висела табличка — «Комендант». Там за столом сидел человек в форме майора милиции. Омоновцы остались за дверью. И тут у меня возникло чувство, что я попал в западню. Майор объяснил: его, мол, попросил задержать меня комендант района чрезвычайного положения, который якобы хотел со мной побеседовать. Я, конечно, удивился. Коменданту, по логике, проще было бы позвонить мне, чем ехать за 10 километров в аэропорт. У меня с собой был Закон о статусе народного депутата, и я объяснил майору противоправность моего задержания.

Через некоторое время приехал подполковник в полевой форме. Как только он появился, майор вышел из комнаты. Подполковник попросил меня представиться. Я представился — генеральный директор автотранспортного объединения, народный депутат СССР и т. п. Подполковник поинтересовался, есть ли у меня степанакертская прописка. Вопрос меня удивил. У генерального директора степанакертского объединения не может быть, скажем, московской прописки. Но тем не менее паспорт свой я ему показал. Затем подполковник потребовал предъявить депутатское удостоверение. Далее он заявил, что повезет меня, к коменданту Аскеранского района. Когда я ответил, что комендант может приехать сюда сам и предъявил Закон о статусе народного депутата, подполковник вышел, а в комнату вошел здоровенный омоновец с автоматом. Когда я собрался выйти, из комнаты, омоновец бросился на меня. За дверью услышали, что между мной и охранником происходит борьба, и на помощь ему подоспели еще шесть человек. Мне скрутили руки и посадили на стул. Подполковник цыкнул: «Не шуметь!».

Через десять минут меня вывели. Перед этим, как я узнал позже, омоновцы очистили зал аэропорта, видимо, для того, чтобы меня не узнали находящиеся там люди.

Под конвоем меня провели на взлетную полосу, там стоял «уазик». За рулем сидел этот же подполковник. Он отдал команду: «В машину его!». Я, конечно, пробовал сопротивляться, но мое сопротивление, как сами понимаете, против таких здоровых молодых «гвардейцев» (а их возраст в сумме равняется моему) долго продолжаться не могло. Они скрутили меня, заломили руки и сунули в машину. По обе стороны от меня сели два омоновца с автоматами.

Как только «уазик» выехал на дорогу, его сразу же заблокировали омоновцы, наверное, чтобы за нами никто не поехал следом и информация о задержании не просочилась в город.

При въезде в Аскеран (последний населенный пункт перед въездом на азербайджанскую территорию) омоновцы стали опасаться, что я буду кричать, звать на помощь. Подполковник, предварительно обругав меня матом, дал команду сидящему со мной рядом: «Будет шуметь застрели!». Тут у меня, в голове мысль мелькнула — вот он, оскал военной диктатуры. А подполковник, видимо, не удовлетворившись своими действиями, приказал другому солдату вытащить штык-нож и приставить его к моей груди.

Когда машина проехала Аскеран, они моим же шарфом завязали мне глаза. Ехали долго, несколько раз стояли, потом я почувствовал — свернули с дороги на проселок. Меня с завязанными глазами провели в какое-то помещение. Я остался один и приподнял шарф — я находился в подвале.

Через полчаса за мной пришли и проводили наверх, на веранду. Сняли с глаз шарф. Открыли люк в полу и приказали спуститься вниз. Там оказалось темное, сырое помещение (я за сутки до этого закончил курс лечения тяжелого приступа радикулита, совсем недавно перенес операцию на ноге).

У меня отобрали все, что было в карманах, в том числе и депутатское удостоверение. Через некоторое время, вызвали наверх. Там опять завязали глаза и провели в комнату. Потом я догадался, зачем понадобился этот спектакль с завязыванием глаз: среди них был человек, которого я мог знать в лицо. Мне дали две бумажки с написанным от руки текстом, где было сказано, что я не буду никогда принимать участия в разжигании межнациональной розни. Но под таким текстом я мог бы подписаться всегда! Без подобного выкручивания рук. Я могу привести в пример десяток своих выступлений по этому вопросу.

Мне сказали, что если я не подпишу эту бумажку, то они отдадут меня находящимся во дворе боевикам. Краем глаза из-под шарфа я увидел, что говорящий одет в пятнистый полевой комбинезон. Я, конечно, подписал документ. Все это время меня всячески оскорбляли, омоновец плюнул мне в лицо.

Они сравнили подпись на бумажке с подписью на паспорте. Затем меня вывели во двор (опять же с завязанными глазами). Было уже утро. Ни документы, ни деньги мне не вернули. Посадили в машину. И допустили по-моему, одну ошибку: дела в том, что, когда ехали в этот дом, времени ушло на поездку около двух часов. А утром минут через пять езды остановились и сказали: «Выходи». Меня развернули спиной к машине и посоветовали не снимать с глаз повязку и не оглядываться на машину, пока она не отъедет достаточно далеко, иначе в меня станут стрелять. Еще мне сказали идти прямо, где через двести метров будет военная комендатура...

Подъехала легковая машина, из нее вышел человек и представился заместителем начальника управления милиции Карабаха. Он сказал, что всю ночь напролет меня, ищет... Мы вошли в комендатуру, тут же явился комендант Агдама, меня посадили в бронетранспортер, отвезли в Степанакерт к начальнику милиции Карабаха. Почему-то в семь часов утра он меня уже ждал. Я ему рассказал, что произошло, В этот же день программа «Время» передала, что я, мол, задержан неизвестными лицами и увезен в неизвестном направлении. Хотя в беседе с генералом милиции не скрыл ни одной детали. А потом программа «Время» изложила «версию», что меня задержали мои же сотрудники из объединения для сведения старых счетов. Кстати, коллектив объединения решил на общем собрании подать в суд на программу «Время».

Потом началось самое интересное. После освобождения я узнал реакцию УВД НКАО. Оказывается, они дали криптограмму на основании сообщений офицеров милиции, которые в тот момент находились в Степанакертском аэропорту. Офицеры показали, что меня, арестовали омоновцы. А через несколько часов начальник Карабахского УВД делает новое сообщение, где дает указание заменить омоновцев на «неизвестных лиц».

На следующий день приходит главный инженер моего объединения и приносит мне пачку моих документов, кроме депутатского удостоверения. Он пояснил, что передал документы ему... начальник УВД Карабаха.

Через час позвонил по телефону сам начальник УВД и сказал, что ему звонили «неизвестные лица» и предупредили — если я буду давать сведения о происшедшем, то в следующий раз живым меня не выпустят.

Напрашивается вопрос: почему звонят генералу милиции, а не мне?

...За несколько дней до этих событий хотели таким же образом похитить народного депутата СССР от Карабаха Зория Балаяна. Но дело сорвалось, потому что рядом с Балаяном в тот момент стоял первый секретарь Компартии Армении.

Народный депутат СССР<br\ > Генрих ПОГОСЯН:

Когда я узнал обстоятельства дела, то хотел выступить на съезде. Я получил на это согласие депутатов от Армении, составили текст заявления.

Подошел к А. Лукьянову и попросил его предоставить мне слово в конце утреннего заседания. Я еще не успел раскрыть рот, а Председатель Верховного Совета СССР говорит: «Я знаю, ты пришел просить за Дадамяна. А как ты докажешь, что его похитили азербайджанские омоновцы?

А. Лукьянов оказался нет плохо посвященным в подробности событий. Он сказал, что обратится к съезду — давать мне слово или нет. «Я, скажу так, — пояснил Анатолий Иванович. — Армянская депутация, просидевшая весь съезд в гостинице, в последний день решила выступить с заявлением, чтобы внести смуту и раздор в наше заседание».

Приемы Лукьянова всем хорошо известны, и я понял, что просить слова нет смысла. Стало ясно, что Председатель не даст хода этому делу. Так и случилось. А в тот же вечер по телевидению со ссылкой на «Азеринформ» прозвучало, что Дадамяна похитили якобы неизвестные лица в отместку за какие-то деяния в прошлом. Любой депутат, осуществляющий деятельность, неугодную Верховному Совету СССР и правительству, не гарантирован от произвола и не защищен в правовом отношении.

Записал Андрей АБРОСИМОВ.

(«Российская газета», № 46).