Где вы, консулы России?
| Original title: | Где вы, консулы России? |
| Author: | Сафразбекян И. |
| Source: | Голос Армении (Коммунист) № 239(17127) from 1990-10-28 |
КОНЕЦ XIX и начало XX века ознаменовались большим интересом русской культурной мысли к Армении и ее истории. В. Стасов, А. и Ю. Веселовские, В. Брюсов, М. Горький, С. Городецкий, О. Мандельштам, И. Эренбург и другие «консулы эстетической России» (П. Яшвили) самоотверженно пропагандировали, переводили, изучали, издавали произведения армянских писателей и поэтов.
Повышенный интерес к литературе и истории армянского народа следует искать в словах В. Брюсова: «Есть у армян более высокое право на наше внимание и на внимание всего мира: та высокая культура, которую выработал армянский народ за долгие годы своего самостоятельного существования, и та исключительно богатая литература, которая составляет драгоценный вклад Армении в общую сокровищницу, человечества». Да, русская интеллигенция тех лет по долгу совести и по зову души выступала с гневными статьями, осуждала планомерное истребление маленького народа, призывала вмешаться в его судьбу, давала оценку событиям, по жестокости которых не было равных в истории человечества.
События наших дней стали повторением лет давно ушедших, но даже беспримерные ужасы Сумгаита и бакинской резни, которые были изощреннее пыток начала века, не вызвали гнева той интеллигенции, предки которой в начале века не только защищали армянский народ, но многие разделили его судьбу. Своей деятельностью они возвещали миру о том, что «знакомство с армянской поэзией,—должно быть обязательно для каждого образованного человека, как обязательно для него знакомство с эллинскими трагиками, с «Комедией» Данте, драмами Шекспира, поэмами Виктора Гюго» (В. Брюсов).
Еще в 80-е годы прошлого столетия к истории армянского искусства обратился великий критик и теоретик искусства Владимир Стасов. В 1886 году Стасов опубликовал свою замечательную статью «Армянские рукописи и их орнаментация», где, обстоятельно исследовав литературу и искусство миниатюры, высказал свое оригинальное мнение об армянской орнаменистике.
Своим армянским друзьям А. Алишану и Г. Левоняну В. Стасов неоднократно выражал недовольство тем, что до сих пор армянская интеллигенция не создала серьезного исследования по истории армянского искусства, удивлялся ее пассивностью и безразличием к сокровищам народного искусства. Упреком прозвучали его слова, обращенные к Г. Левоняну: «Вы, армяне, удивительно безразличны к своим ценнейшим историческим памятникам, выходят в свет история живописи, музыки—в них ни слова об армянах, а все потому, что у вас нет ни одного обстоятельного научного исследования. Но разрешите сказать и то, что мы, посторонние, знаем о вашем искусстве больше, чем вы сами. Эчмиадзин, Иерусалим, Венеция —это неиссякаемые очаги для исследования, если у вас для этого есть достаточно желания и воли». Знаменательно и то, что Стасов —знаменитый теоретик искусства—первым заметил, что армянское и грузинское искусство имели сильное «влияние» на искусство других народов, «в том числе и на развитие русского искусства», по-видимому, последнее обстоятельство сыграло не последнюю роль в публикации статьи об армянской орнаментации.
В ЧИСЛЕ преданных армянской литературе и армянскому народу людей, которые не только любили, изучали армянский язык, знали историю армянского народа, посвящали ему стихи, был Ю. Веселовский. Ему принадлежат статьи и очерки по истории армянской литературы, которую он рассматривал в общем контексте развития мировой литературы («Армяне и французская культура», «Корнель и армяне» и др.). Веселовский был не только переводчиком поэзии Армении, но и составителем, издателем сборников «Армянские беллетристы», «Армянская муза». Сегодня, возможно, многие не знают, что издавал он часто на свои деньги.
В истории русско-армянских литературных связей особое место принадлежит Максиму Горькому, который в 900-е годы предпринял издание сборников литератур народов России. Первым сборником в этой серии явился «Сборник армянской литературы», который вышел под его редакцией в 1916 году. Несмотря на известный афоризм: «Когда гремят пушки — молчат музы», Горький продолжал благородное дело популяризации литературы малых народов. Горький был близок с деятелями армянской культуры, встречался с Г. Арцруни, Ал. Спендиаровым, Ал. Ширванзаде, В. Теряном, Г. Бурджаловым, А. Гюрджяном, вел с ними переписку, интересовался жизнью армянского народа. В 1928 году он посетил Армению. «Армения—страна с большим будущим», —писал он в своем очерке об Армении. Восхищаясь красотой Дилижана и Севана, армянскими храмами, Горький ни на минуту не забывал о трагическом прошлом армянского народа. «... На красоту ее неустранимо падает мрачная тень воспоминаний о недавнем прошлом», и дальше,— глядя на богатство красот,— «память воскрешает трагическую историю Армении», «позорнейший акт грабежа самодержавным правительством, церковных имуществ Армении, ужасы турецкого нашествия последних лет,— трудно вспомнить все трагедии, пережитые этим энергичным народом».
В АРМЕНИИ неравнодушным оставался и Осип Мандельштам. Он стремился в Армению, в страну древней истории, искусства и культуры, он хотел «слышать, видеть и понимать». Армения и ее народ были своеобразно восприняты им, как страна единства живописи, музыки и науки. «Вожделенная поездка» в Армению вызвала в Мандельштаме восхищение природой, творениями армянских зодчих, музыкой Комитаса, полотнами Сарьяна. О его стремлении посетить Армению писала Анна Ахматова: «Его вечно тянут к себе юг, море, новые места. О его исступленной влюбленности в Армению свидетельствует бессмертный цикл стихов». Мандельштам увидел в Армении самое характерное, образно называя ее «орущих камней государство».
Армения дала Мандельштаму «второе дыхание,— писала Надежда Мандельштам. — Вернувшись в Москву, он написал цикл стихов об Армении и очерк «Путешествие в Армению», начал изучать армянский язык, а больше всего ему нравился грабар».
Особо мы хотим остановиться на колоритной фигуре в истории русской поэзии—С. Городецком, большом друге Армении. Человек высокообразованный и одаренный, в равной степени владеющий пером и кистью, прекрасный музыковед и исполнитель, автор либретто и сценариев, замечательный переводчик и публицист— связал свою жизнь с жизнью армянского народа и в тяжкие годы разделил его беды и горести. Он прожил долгую и трудную жизнь, полную взлетов и падений, но остался непримиримым, отрицающим пошлость и подлаживание к власть имущим. Этот смелый и независимый публицист надолго был отодвинут со страниц литературной и общественной жизни. Ему припомнился и «Цех поэтов», связь с Гумилевым, Мандельштамом, Ходасевичем и то, что он не принял участие в травле целого ряда поэтов и писателей. Припомнилось и то, что он был корреспондентом либерально-буржуазной газеты «Русское слово», а также его слова о том, что «с благословения союзников царская Россия добывала себе Армению без армян». Пройдя трудный и тернистый путь, стряхивая горечь обид, Городецкий продолжал творить. Искусство творить помогло Городецкому выстоять против тотальной безликости.
Восторженный и поэтичный, он бежал на Кавказ в 1916 г. «излечить недуги души», и сделав девизом слова Туманяна, что «поэзия — это и есть познание жизни», —поехал в Западную Армению, чтобы в горниле бедствий разделить судьбу армянского народа.
Увиденное им в Западной Армении изо дня в день записывалось в дневники, делались зарисовки памятников армянской старины. Это не была летопись, это горестный крик о судьбу народа, с которым он долгие месяцы делил хлеб и кров, открывал пункты питания, вывозил армянских детей. С первых же дней судьба Армении стала и его судьбой.
Каким обвинительным актом прозвучали его статьи «Про Армениан» и «Последний крик». Израненная «человеческим зверством», лежала Армения в развалинах и пепле. «Развалины не страшны, —пишет Городецкий, — ... но страшна память страданий, причиненных человеком человеку...». Он содрогался при виде обугленных трупов, от нескончаемых колонн беженцев, от того, что время, казалось, остановилось от горя: «здесь нет времени!». И между тем в Городецком всегда жила крепкая вера в спасение народа, это спасение он увидел в национальном знамени—ало-сине-желтом, которое сверкнуло «куском радуги», — «Я вдруг понял, что значит народное бедствие. Та минута навсегда сроднила меня с Арменией, а моя служба превратилась в служение»,— так судьба и гонения армянского народа, его история всегда были в центре внимания русского поэта.
Современно звучит его статья о Карабахе, написанная 75 лет назад. Карабах был всегда «оплотом национальной жизни, островом надежд, залогом возрождения, Карабах—это «цитадель Армении», которая «едина этнографически, хозяйственно и по языку». В течение двух тысяч с лишним лет народ Карабаха «выдерживал натиск кочующих племен, сохраняя свою культуру, обороняя свое национальное лицо». И дальше: «Таким он был в прошлом, таков он и сейчас, таким он будет и всегда, ибо сердце Армении, долину Арарата нельзя защищать, не владея Карабахом». Армянский народ! мужественно «отгонял врага». История повторяется, и в последний раз это случилось на наших глазах»,—писал Городецкий 75 лет назад.
Поистине, «история повторяется»...
Городецкий был не только очевидцем, он был историком, глубоко понявшим проблемы армянского народа, которого планомерно уничтожали, сгоняли со своих земель. Но быть очевидцем—мало, быть участником—дано не каждому, сознательно разделить судьбу гонимого народа—дано не многим.
Весь цикл об Армении — стихи, статьи — единое по замыслу произведение — это предупреждение народам, призыв к мудрости, трезвости, призыв к гуманности. Цикл очерков С. Городецкого «В стране ручьев и вулканов» проникнут человеческой болью за истерзанную землю, политую кровью невинных людей, и эти избиения ложатся «на совесть всего человечества».
Скрепленная кровью дружба навсегда связала крепкими узами Сергея Митрофановича с деятелями армянской культуры, с Арменией, и, кто знает, может быть, из живущих в Армении есть дети тех, кого спас русский поэт в те далекие трагические годы.
СЕГОДНЯ, спустя 75 лет, в преддверии XXI века история повторяется на глазах цивилизованного человечества, раскованного и современного, так же рушатся армянские церкви, в кладбище обломков превращаются хачкары, армяне депортируются со своих веками заселенных мест... и все это почти под общее молчание. В этом ансамбле молчания одиноко звучит лишь голос нашего верного друга—Михаила Дудина. Нет с нами великого человека Андрея Сахарова, голос которого в защиту Карабаха разбивался о стену непонимания, равнодушия, циничного расчета. Так где же та русская интеллигенция, которая в более суровую эпоху не только поднимала свой мощный голос в защиту древней культуры, но и разделяла судьбу армянского народа, не боясь быть погребенной под этими же обломками вандализма?
И. САФРАЗБЕКЯН.
