Вериншенский дневник
| Original title: | Вериншенский дневник |
| Author: | Черкизов Андрей |
| Source: | Армянский Вестник № 20-21(34-35) from 1991-12 |
| Original source: | Радио «Эхо Москвы». 04-10-1991 г. |
Андрей ЧЕРКИЗОВ
У микрофона — Андрей Черкизов: Вериншенский дневник, часть первая. Добрый вечер, дорогие радиослушатели. Я сегодня, принося извинения за такую задержку, отчитываюсь перед вами за свою командировку в бывший Шаумяновский район Азербайджана.
Вы сейчас услышите, уважаемые радиослушатели, историческую уже теперь запись — 11 августа сего года, голоса людей в центре села Вериншен, огромного села на 6 тысяч человек, которое дало приют людям, депортированным азербайджанским ОМОНом из сел Бузлук, Манашид, Эркеч. Людям, которых приютили местные жители. И вот днем, в двенадцать часов дня, в центре села, мы начинаем разговор...
Село Вериншен, 11 августа 1991 года. Мой собеседник — один из жителей этого села, Рубен Акопович. Сколько Вам лет, простите?
Рубен Акопович: Семьдесят три.
Андрей Черкизов: Сколько Вы живете в этом селе?
Рубен Акопович: С рождения здесь и живу.
Андрей Черкизов: Вы мне хотели задать какой-то вопрос? Слушаю Вас...
Рубен Акопович: Я спрашиваю: как будет дальше с нашим районом?
Андрей Черкизов: Ну а какой выход Вы видите из этого положения?
Рубен Акопович: Выход я вижу вот в чем. Выход один — чтобы нас присоединили к Нагорному Карабаху. Я слышал, что Муталибов дал приказ, чтобы армянские школы закрыли, наши дети будут учиться только на азербайджанском. Это значит, что насильственным образом хотят нас превратить в азербайджанцев. Но это невозможно. Почти уже месяц мы окружены полностью. Нас хотят они или убить, или же создать такое положение, чтобы здесь был голод, чтобы люди голодали, не пускают, чтобы мы собрали наш урожай. Вот. Достаточно, чтобы хотя бы один человек появился на поле, они сразу начинают стрельбу из всего оружия, чтобы убить. Вот после этого мы можем с азербайджанцами жить? Или нас пускай присоединят к Нагорному Карабаху, а Нагорный Карабах присоединится к России.
Лучше было бы, чтобы Нагорный Карабах и Шаумяновский район присоединились к Ставропольскому краю. И раньше было так: до двадцатого года Нагорный Карабах и Шаумяновский район назывались Елисаветпольская губерния. Елисаветпольская губерния принадлежала России непосредственно. Тогда не существовало Азербайджана. Азербайджан был отдельным ханством. А эта губерния непосредственно подчинялась России.
Андрей Черкизов: Рубен-джан, но ведь четыре, пять, шесть лет тому назад Вы ведь мирно здесь жили, не было блокады, не было голода, были открыты армянские школы? Что-то, значит, вызвало такое поведение азербайджанской стороны, что заставило правительство Азербайджана блокаду вводить, ставить на горах ОМОН, то есть вооруженных людей? Скажите мне, пожалуйста, как Вы думаете, что послужило причиной вот этого изменения? Ведь жили же вы в дружбе здесь?
Рубен Акопович: Отсюда, когда люди ездили в Степанакерт, с собой забирали еду, чтобы покушать там, потому что в магазинах абсолютно ничего не было там. Всячески они угнетали, всячески старались сделать так, чтобы люди отсюда выехали. И часть людей, конечно, за этот период выехала. Были села, которые полностью обезлюдили. Людям не давали жить. Даже дороги нет. Есть села, в которых электричества даже не имеют. В магазинах абсолютно пусто.
Мы здесь жили все же, но жили за счет Армении. Из Еревана все привозили, даже еду. Представляете это?
Андрей Черкизов: Здесь, в этом селе?
Рубен Акопович: Здесь, в этом селе. Сеяли картошку, скотоводством занимались, но это все забирали они! А нам что оставляли на жизнь? Мы не знали, что такое мясо. Если вдруг издыхала корова, то тогда только мясо продавали людям. А так, все они забирали.
Андрей Черкизов: Хорошо. Десять лет тому назад вы нормально жили?
Рубен Акопович: Десять лет тому назад? Гм. У них специальная была программа по превращению курдов, аварцев, лазов, многих других народов, албанов — всех они превращали в азербайджанцев, всем им в паспортах присвоили азербайджанскую национальность, несмотря на то, что они не были на самом деле азербайджанцами.
Два месяца тому назад президент Турции приезжал сюда, он был в Москве, а потом встречался с азербайджанскими руководителями. Через три дня после того, как он уехал, Горбачев сообщил, что Нагорно-Карабахская территория — это азербайджанская территория, и неделимая часть Азербайджана.
Андрей Черкизов: Ну, Горбачев говорил это и раньше. Он говорил это еще в 1988 году, так что это не только потому, что у него были переговоры с Тургутом Озалом...
Вы, наверное, поняли мысль, ставшую банальной, что история в Нагорном Карабахе началась не вчера и не сегодня, что она, конечно, была спровоцирована большевиками 70 с лишним лет тому назад, и в течение всех 70-ти лет правительство Азербайджана проводило крайне националистическую политику, политику несправедливую, которая привела к взрыву. Вы слышали как мой собеседник говорил о том, что надо убирать урожай. Да, его надо было убирать, но и картофельное поле, и пшеничное поле наверху села Вериншен обстреливалось азербайджанскими ОМОНовцами, которые были на ближних сопках. И народные депутаты России Лев Шемаев и Владимир Камчатов, которые там находились, сказали, что они пойдут гарантами впереди комбайна, предупредили об этом маршала Язова, предупредили об этом командование 4-й армии, дислоцированной в Азербайджане. Надо сказать, что 18 августа, через неделю, в следующее воскресенье, силы самообороны выгнали ОМОНовцев с сопок, и крестьяне Вериншена смогли получить возможность убирать урожай. Вернемся же в 11-е августа, в село Вериншен.
Андрей Черкизов: Как вы считаете, в вашем селе должны находиться вооруженные люди?
Рубен Акопович: Если бы вооруженных людей не было бы здесь, то они (азербайджанцы) давно бы здесь нас перебили, или же выгнали отсюда всех. Знаете, почти год, каждый день, наши люди, не имеющие ничего, кроме охотничьего оружия, защищают нас. А у них, у них — танки, самолеты, БТРы. Интересно знать, откуда у них все это оружие, где они его взяли?
Андрей Черкизов: Это — штатное вооружение Советской Армии.
Рубен Акопович: Советская Армия уничтожает людей? Как это так?
Андрей Черкизов: Нет, это — преступление, и никто не собирается его оправдывать.
Мой следующий собеседник — Владимир Герасимович Шахян. Владимир Герасимович, вы тоже житель этого села?
Владимир Герасимович: Да.
Андрей Черкизов: Сколько вам лет?
— Пятьдесят.
А. Черкизов: Скажите, пожалуйста, вы бы хотели уехать из этого села?
Владимир Герасимович: Никогда. Кто может бросить свой очаг и уехать отсюда? Мой отец здесь жил, дед, прадеды здесь жили. Здесь наше кладбище, наши отцы здесь лежат. Кто может отсюда уехать? Никто не желает отсюда уехать.
Андрей Черкизов: Но, тем не менее здесь есть дома, которые пустуют по пять-семь лет. Значит люди стали уезжать из этого села раньше, до всех этих событий? Почему они уезжали?
Владимир Герасимович: Почему они уезжали? Потому что они здесь нам не давали жить. У нас здесь армянский район. А они даже убрали из школы армянские книги и даже историю Армении. Преподавали азербайджанскую историю. Нам здесь не разрешали проходить в школе армянскую историю, потому что им невыгодно, чтобы здесь знали историю Армении. Что было раньше? Эти депортации начались не сейчас. 70 лет это идет.
Мы здесь хотим жить, здесь. И я знаю, что ни один благоразумный человек свой очаг не бросит и никуда не уедет.
Андрей Черкизов: У вас есть оружие?
Вл. Герасимович: У меня есть охотничье оружие.
Андрей Черкизов: Я слышал такую точку зрения, что если, открыть дороги и, если наладить «воздушный коридор»; то очень многие уедут из этого села, и тогда тем людям, которые с оружием наверху, некого будет защищать. Правильна ли эта точка зрения или нет?
Владимир Герасимович: Это неправда. Отсюда никто не хочет уезжать.
Андрей Черкизов: Какие могут быть возможности восстановить мирную жизнь в этом районе. Причем я думаю, что во всяком конфликте, для того, чтобы наступил мир, должны быть шаги с двух сторон: и с азербайджанской, и с вашей стороны. Не может быть так, что только один виноват, правда? Скажите, если бы вы были, как у нас говорят, «директором СССР», что нужно сделать для того, чтобы на эту землю пришел мир?
Владимир Герасимович: Сейчас наша сторона готова идти на переговоры, но азербайджанская сторона не идет на переговоры. Необходимо восстановить Шаумяновский район, вернуть депортированных жителей в свои места, восстановить советскую власть в Нагорном Карабахе. Или так, или пускай армия станет на границе между армянами и азербайджанцами и стоит до тех пор, пока народ сам потихоньку не станет мириться друг с другом.
Андрей Черкизов: Вы считаете, что Советской Армии все-таки можно доверять?
Владимир Герасимович: Я считаю, что можно доверять, если верхушка — Пуго, Язов — если они захотят. А, по-моему, они этого не захотят.
Андрей Черкизов: Итак, «если Пуго и Язов захотят»... Что захотели Пуго и Язов, — мы с вами уже теперь знаем. У нас есть возможность быть немного умнее теперь, потому что прошел месяц, за который мы пережили чрезвычайно много. Я не случайно спрашивал моих собеседников, как же быть с теми людьми, которые хотят уехать. В селе Гюлистан, а это уже последняя точка (дальше — горы, Карабах и деваться некуда) один старый армянин из Эркеча сказал мне: «Куда мне? Либо в Россию, либо в Австралию. Овец пасти я еще умею». Но, — вернемся в 11-е августа, в село Вериншен, будем слушать дальше разноголосицу мнений.
Владимир Герасимович: Горбачев хочет, чтобы все время народы друг с другом были в конфликте, а они свои черные дела делали. Они все время так делают. Народ не виноват: ни наш народ, ни азербайджанский народ. Это верхушка все делает.
Андрей Черкизов: Ну, предположим, Муталибов даст приказ ОМОНу уйти с гор, снимет блокаду... Вы сможете начать нормально жить в составе Азербайджана, со своими азербайджанскими соседями? Или, все равно, вы будете требовать, например, чтобы эти районы были присоединены к России, к Ставропольскому краю, или, чтобы Нагорный Карабах был присоединен к Армении? Если вы помните, с этого все началось... Вот, предположим, Горбачев, дает войскам команду — «уйти», Муталибов дает команду — «уйти», нормальная, мирная жизнь может быть восстановлена или нет?
Рубен Акопович: Может быть восстановлена только, когда нас соединят с Россией. С Азербайджаном никогда не будет, потому что они издавна, веками, враги армянского народа.
Андрей Черкизов: Вы полагаете, что правительство Азербайджана, кто бы ни был президентом Азербайджана, будь то Аяз Муталибов, будь то представитель Народного Фронта, или будь то какой-то третий человек, то он на это согласится?
Рубен Акопович: Согласится или не согласится, мы не желаем, потому что они обманывают нас! Я хочу, чтобы мы жили под мирным небом, но подчиняться азербайджанскому правительству — это невозможно.
Рома Рубенович, 58 лет, житель села Вериншен: Я хотел спросить. Центр знает, что у нас сейчас уборка урожая? И никто не помогает, чтобы собрать этот урожай?
Андрей Черкизов: Я думаю, что Центр все знает.
Рома Рубенович: А если знает, они могут чем-то нам помочь собрать этот урожай? Наше государство ежегодно покупает миллион двести тысяч тонн зерна. Столько покупают, а наш хлеб здесь пропадает. Насчет этого думали, чтобы нам помочь собрать этот хлеб, чтобы люди ели свой хлеб и жили в мире? А ОМОНовцы каждый день стреляют. Вы спрашиваете: хотим ли мы отсюда уехать? Нам отсюда ехать некуда. Ни назад, ни вперед. Нам нужно помочь собрать хлеб, чтобы наши люди, наши дети жили здесь мирно.
Андрей Черкизов: У вас есть оружие?
Рома Рубенович: Есть. Охотничье.
Андрей Черкизов: Скажите, там, наверху, на горе вооруженные люди. Говорят, что они защищают это село. Они правду говорят? Они его защищают?
Рома Рубенович: Это я защищаю. Вместе с людьми которые там находятся и один из которых — это я. Мы вместе защищаем своих родителей, своих детей. Это или мои братья или мои соседи. Чужих у нас нет. Никто сюда не приезжает, ведь все дороги закрыты. Сами себя защищаем. Я слышал пошел слух по всему Союзу, что здесь живут одни боевики, а мирных людей нет. Но вы сами видите, что здесь живут одни мирные люди. У нас здесь боевиков нет.
Андрей Черкизов: Как вас зовут? Представьтесь пожалуйста.
Изабелла Гукасян, село Бузлух, крестьянка: Я могу рассказать, как они нас выгнали?
Андрей Черкизов: Пожалуйста, я прошу вас об этом.
Изабелла Гукасян: 13 июля, в 5.30 утра пришли азербайджанцы с проверкой паспортного режима. Пришли с войсками. Войска — русские солдаты. Русские, которых мы всегда любили. Армяне всегда доверяли русским. Один солдат пришел к нам домой и мне говорит: «Тетенька, уходи из дома». «Слушай, почему я должна уходить из своего дома. Ты пришел с проверкой, на паспорт — проверяй. Я бузлухская, я не вор, не фашист. Я работаю и живу в своем доме». «Уходи, — говорит, — это азербайджанская земля, азербайджанский дом, ты не должна здесь жить». И нас выгнали. Мы через лес шли сюда. Пешком 7 км. А вертолеты, если бы вы видели, как летали над нашими головами. Это похуже, чем в кино о войне. А я с маленьким ребенком. Одежды даже не успела взять, еды не успела взять. Нас выгнал русский солдат. Что делает здесь русский солдат? Если это азербайджанская земля, пусть азербайджанцы приходят и выгоняют. Вокруг нашего села танки стояли, военные машины. И все в большом количестве. Я до сих пор не могу уснуть, когда вспоминаю, что это было. Фашисты этого не делали, что делали здесь у нас русские солдаты.
Андрей Черкизов: Вы бы хотели остаться в своем селе или уехать?
Изабелла Гукасян: Я хочу остаться в своем селе. Хочу, чтобы эти гады — солдаты и азербайджанцы ушли. Куда я уйду? Я всю жизнь трудилась, строила дом чтобы жить там. А теперь уйти? Зачем? Кто меня ждет там где-то? Кто мне даст кусок хлеба? Никто. Кто меня будет содержать? Сейчас каждый для себя зарабатывает, еле-еле себя содержит, свою семью. Я не хочу из своего дома уходить. Пусть мой дом освободят эти фашисты. Разве можно сказать, что это Советская Армия?
Радио «Эхо Москвы». 4 октября 1991 г.
(Продолжение следует).
