Командировка в Степанакерт

Original title:	Командировка в Степанакерт
Author:	Казиханов А.
Source:	Известия from 1988-07-12

Каждый день газеты публикуют сообщения из Степанакерта. Из этой информации ничего нельзя понять. Журналисты просто пересказывают друг друга. Что вы, сами не можете туда съездить: или боитесь, или вас туда не пускают? Мы ничего не можем понять: город стоит, и в то же время партийные работники выступают по телевидению, клянутся в дружбе, обещают наладить работу.

В чем суть? Вы хоть поднимитесь со своих кресел, съездите, расскажите, что там происходит. Ведь эта проблема очень волнует всех. Вы же, по сути, держите нас слепыми.

В.ХРОМОВ.
ОДИНЦОВСКИЙ РАЙОН.
Московская область.

Негодование нашего читателя вполне понятно. Таких писем немало в редакционной почте. Скажем сразу, наши корреспонденты бывают в Степанакерте систематически. Однако ситуация там настолько сложна и так остра реакция на каждое слово, что писать об этих событиях очень непросто. Ниже мы публикуем первый из двух материалов о недавних командировках корреспондентов «Известий» в Степанакерт. Второй, о беседе журналиста с бывшим первым секретарем Нагорно-Карабахского обкома партии т. Кеворковым, будет опубликован в ближайшем номере газеты.

СТЕПАНАКЕРТ. Я приехал сюда не по своей воле. Но и не против нее. Я приехал по заданию редакции из другого региона. И чувства мои были схожи с теми, которые испытывают многие мои сограждане за пределами двух братских союзных республик.

Я рассуждал примерно так. Что в основе событий? Недоразумение. Большое, грандиозное, трагическое, чреватое ужасными последствиями, но — недоразумение. Мне все время казалось, что его можно как-то уладить, если найдется некто умный, рассудительный, совершенно беспристрастный, в равной степени уважающий и любящий как азербайджанцев, так и армян. И если такой человек (или группа людей) мудро и тонко устранит возникшие претензии, взаимные глухоту и слепоту, то все станет на свои места. И Сумгаит останется в памяти как страшный урок для всех, кто за иными заботами, пусть и очень серьезными, забывает о необходимости постоянно крепить дружбу народов.

Я никогда прежде не писал ни об Азербайджане, ни об Армении, а в друзья выбирал себе людей в зависимости только от их человеческих качеств, а не национальной принадлежности. И вдруг оказался в центре возмущения, едва только произносилась моя фамилия, как возникал гул. К счастью, мне неизменно приходили на помощь крунковцы — люди, здесь уважаемые. Они произносили слова: «Оставьте его. Казиханов — не из Баку, он из газеты «Известия».

Признаюсь честно: эта поддержка меня не радовала, ибо неизменно наталкивала на мысль, что все происходящее — управляемо, причем управляемо тонко, мастерски.

Такое наблюдение... Я решил побывать на одном из многочисленных собраний, которые в эти дни проходят на предприятиях и в учреждениях города. Шелковая фабрика. Общественный транспорт не ходит, спросить на улице не у кого. Поэтому я малость опоздал. Вошел в помещение клуба, стал в сторонке. На трибуне директор фабрики Р. Атаян. Говорил он, естественно, по-армянски. Обратился к молодым людям с просьбой перевести речь директора, но наткнулся на резкий отказ. Тогда я попросил стоявшего рядом человека средних лет, судя по всему, рабочего этой фабрики, хоть кратко перевести мне, о чем говорил директор.

— Он рассказывает о нашей истории, — любезно сказал рабочий. — Он говорит, что...

Дальнейшего я не услышал. Моего простодушного переводчика тут же отозвали в сторону. Несколько небритых молодых людей что-то гневно ему сказали. Рабочий смущенно оправдывался.

Происшествие не прошло мимо директора. Р. Атаян поперхнулся на полуслове. Это было тем более странно, что он уговаривал коллектив выйти на работу. Точнее, должен был — как это было решено на городском партийно-хозяйственном активе — уговаривать, обязался уговаривать. В обкоме партии ответственные работники были уверены, что именно по этому поводу директор созывает собрание.

Но владеют ли работники обкома обстановкой? Или, говоря проще, знают ли они, что происходит?

О комитете «Крунк» я знал только то, что он самораспустился. Так писали в газетах. По-моему, эта информация неверна. Во многих местах я убеждался, что именно неформальные лидеры руководят самыми разными сторонами жизни автономной области.

Кто они? Не знаю. Я бы затруднился назвать их поименно. На поверхности событий всегда возникали те самые небритые молодые люди, без которых не обходится ни одно общественное мероприятие.

В первое утро мне пришлось не только наблюдать, но и беседовать с участниками массового митинга. К корреспонденту, окруженному огромной толпой возбужденных людей, проталкивались молодые, небритые парни, буквально крича: «Мы — смертники, если не отделят нас, то мы пойдем на все!»

Кстати, таких немного, около сотни. Все — молодые ребята. Все — небритые. Почти всех я видел рядом с партийными и советскими руководителями города, выступающими на митинге (впечатление, что это чуть ли не их охрана), или в одном из штабов якобы распущенной организации «Крунк». Эти же люди в толпе выполняют роль крикунов. Они же являются одними из тех, кто воздействует на население, решая (угрозами «отлучения от народа», а то и расправой, как мне говорили), выходить людям на работу или нет. Скажем, многие (и не только больные и старики) степанакертцы признавались мне, что им надоело (или же невмоготу) совершать ежедневный шестикилометровый поход — шествие по улицам города, прежде чем состоится митинг. Но отказаться не могут. Или в субботу, 25 июня на митинге было решено выйти на рабочие места. То же самое единогласно, как было заявлено, решили и рабочие промышленных предприятий, собравшиеся у себя на заводах и фабриках. Твердо решили. Но на работу не вышли. Кто помешал?

Может быть, сегодня, спустя несколько месяцев после начала критической фазы событий, тревожная обстановка уже самовоспроизводится. Она накалена до предела. Что самое страшное и опасное — люди взвинчивают, как бы намеренно доводят себя до истерики: или — или, либо отделят нас, либо мы готовы на все.

Как известно, город не работает уже несколько месяцев. Стоят станки, но закрыты и кассы предприятий. Но люди живут, потребляют, покупают. Что потребляют? А главное, на что покупают?

Сильная поддержка идет из Армении. Сотни людей ежедневно уезжают в Ереван и, наоборот, приезжают в Степанакерт (для этого организован воздушный мост между этими городами, число авиарейсов порой доходит до 4 — 8 в день). Причем большинство — одни и те же лица.

В этой сложной, для нас просто беспрецедентной, обстановке происходят события и явления, в которых очень трудно кого-либо конкретно обвинять. И все же немалая часть вины лежит на средствах массовой информации. Все сообщения, весь анализ строятся на принципах, так сказать, пропорциональности. Если приводится критическое суждение об армянских претензиях, то тут же, абзацем ниже, должно появиться сообщение об азербайджанских. Комплименты также строго дозируются.

Эта заданность, основанная, по-моему, на ложном понимании объективности и беспристрастности, очень мешает сообщать правду такой, какая она есть. Такое освещение событий стало для многих жителей Степанакерта единственно приемлемым и терпимым. Они твердо убеждены: о нас следует писать либо хорошее, либо ничего. А как же сообщать плохое? Плохое, звучит в ответ, сообщайте только об азербайджанцах.

Еще одно следствие этой вредной инерции - слухи.

Город полон слухами об убийствах и избиениях армян, прочих чинимых им кознях. В штабе МВД, Прокуратуре НКАО я перепроверил все факты, о которых мне говорили степанакертцы: многие не подтвердились, а слухи об убийствах — нелепица. Но органы печати, обком и горком молчат, не пытаются разъяснить людям, где правда, а где вымысел.

В Степанакерте в штабе МВД мне показали «Журнал событий», куда вписывается вся ежедневная информация происшествий. Факты просто поразительные. Если верить журналу (и словам представителей МВД), мы все время стоим перед угрозой провокации населения на крупное столкновение с тем, чтобы еще больше обострить обстановку.

Беседуя с рабочими (подчеркиваю, рабочими), очень часто слышал: если дойдет дело до столкновений, то наши «толстосумы» — те, кто хорошо здесь жил и наживался — нас бросят, мы — простые люди — останемся расхлебывать кашу... Думаю, что эта мысль имеет под собой основу. В субботу, 25 июня, я слышал от партийных, советских работников вызывающее: « Мы пойдём до конца в своих требованиях, бастовать, несмотря ни на что!» В воскресенье, 26-го, поразился изменению настроений: «Не знаем, что и делать, не хотят эти... выходить на работу. Кто-то мешает нам».

В понедельник в кабинетах обкома и горкома настоящая паника: «Что делать? Мы бессильны»...

А в это время на пустынной, окруженной войсками центральной площади собрались члены «Крунка» и спокойно беседовали между собой. Беседовали, хотя неподалеку проходило многотысячное шествие. Словно показывали всем: смотрите, мы тут ни при чем, зря на нас пытаются свалить свои «недоработки».

Могу ошибиться, но мне показалось, что «в верхах» движения началось брожение. Не начинает ли там кое-кто готовиться покинуть корабль? Это опасно. Не только тем, что масса людей, раскачанная митингами и демонстрациями, просто так, сразу, не может остановиться — людям все кажется, что, остановившись, они предадут «свой народ». Опаснее другое: перед бегством «лидеры» могут, попытаться хлопнуть дверью: спровоцировать конфликт между армянами и азербайджанцами, а в крайнем случае — между военными и армянами НКАО.

Повторяю, мои наблюдения не могут претендовать на полный анализ происходящего в НКАО. Я уехал из Степанакерта с тем же ощущением глубокой симпатии к двум замечательным и древним народам-соседям, с каким я и приехал впервые в этот город. И если к этому добавилось ощущение большой тревоги за ход событий, знание того, что это не недоразумение, улаживаемое одной или несколькими прочувственными беседами, то в основе моих чувств и наблюдений лежит все та же любовь и уважение, которые ни я — и никто, уверен, из вас,- не делит между армянами и азербайджанцами, а отдает их каждому из этих народов полностью и целиком.

А. КАЗИХАНОВ,
спец. корр. «Известий».
СТЕПАНАКЕРТ — МОСКВА.